Мать Марка Эпштейна

На этой фотографии, сделанной в 1920-ые, – моя мама до замужества.

Моя мама Эпштейн Евгения Яковлевна (в девичестве Шемшелевич) родилась в 1895 году в Ревеле (нынешнем Таллине – столице Эстонии). Я не знаю, когда мамина семья переехала из Ревеля в Санкт-Петербург: родители никогда об этом не говорили.

Когда они приехали в Ленинград, мама не знала ни слова по-русски; первое время папа очень мучился, так как она говорила только на эстонском языке. Потом мама выучила русский, и дома родители разговаривали только на русском.

До революции 1917 года мама работала модисткой, но после замужества была домохозяйкой. Предполагаю, что у нее было только 10 классов образования.

Мои родители грамотно писали и говорили. Они много читали, в частности, отец. Мама ухаживала за мной и братом, держала нас в ежовых рукавицах. Мама была очень властным человеком.

В семье у маминых родителей было трое детей: моя мама Евгения, ее брат Давид и сестра Дина.

К нам на праздники всегда приходило много людей (родственников и друзей). Мама хорошо готовила.

В 1930-ые, когда власти сослали отца в Лугу, родители купили там небольшой домик; они выращивали овощи, ягоды. В Луге отец не соблюдал традицию (никаких обрядов): его угнетала мысль о том, что его сослали.

Я помню, что в Луге отец продолжал шить и возил готовые вещи заказчикам в Ленинград. Клиентура его сохранилась. Отец был вынужден работать, хоть это и было трудно для него как с моральной, так и с финансовой точки зрения: ему нужно было содержать семью.

В 1936-37 мы вернулись в Ленинград и поселились на Невском проспекте, 158. До отъезда в Лугу мы жили на улице Пушкинской. Я все это помню, так как я более 55 лет проработал преподавателем, и у меня хорошая память.

В Ленинграде у нас была интересная жизнь: мы ходили в кино, в театр, на танцы, отдыхали на Кировских островах, купались в Финском заливе, плавали на лодках.

Я очень любил танцевать, да и до сих пор люблю: если мне скажут, что будут танцы с хорошей музыкой, я все брошу и побегу. Наверное, это у меня от мамы: она очень любила танцевать. Она всегда говорила: «Сынок, ты будешь в меня!»

Ленинградский Дворец пионеров ежегодно отмечает годовщину образования, и 12 февраля я всегда прихожу туда, смотрю торжественную часть и участвую в танцах.

А после я чувствую себя так, словно мне лет на 20 меньше; я действительно оживаю! Вместе с женой мы многократно получали призы за танго, вальс-бостон, краковяк и др. в разных домах отдыха.

Мои родители много читали – преимущественно классику, но следили и за периодикой: литературными журналами, газетами; выписывали газету «Ленинградская правда».

Я ходил в библиотеку, а родители обменивались книгами и журналами с родственниками и друзьями. Дома было много книг.

Друзья родителей были в основном из папиной клиентуры. Мама интересовалась политическими событиями, но не была членом партии. Ее друзья разделяли ее интересы. В основном это была еврейская среда; гоев было очень мало. Все они были представителями интеллигенции.

В детский сад я не ходил, был дома с мамой. Летом же мы всей семьей ездили на дачу в пригород Ленинграда (в Курорт или Сестрорецк).

Пока мы с братом были маленькими, родители не уезжали далеко от Ленинграда; позднее мы начали ездить на лето в Сочи и в другие места на Черном море.

Мама ездила в Таллин перед войной, где у нее было много знакомых и друзей; папа же до войны не покидал Ленинград.